Когда они прибыли к месту суда, Король и Королева Червей уже сидели на тронах. Их окружала огромная толпа — маленькие птицы и зверьки всех пород и целая колода карт. Перед ними стоял Валет, в цепях, с караульными солдатами по бокам. Возле Короля находился Белый Кролик, с трубой в одной руке и свитком пергамента в другой. В самом центре судилища бросался в глаза стол с большим блюдом кексов на нём. Они выглядели такими вкусными, что при виде их Алиса почувствовала настоящий голод. «Хорошо было бы, если бы суд закончился поскорее, — думала она, — и раздали бы угощенье». Но, кажется, надежды на это не было. Поэтому, чтобы хоть чем-нибудь занять время, она начала рассматривать всё вокруг.
Алиса раньше никогда не была на суде, но она читала о судах в книгах и с большим удовольствием убедилась, что может точно назвать всё, что видит здесь.
«Это судья, — сказала она себе, — потому что на нём большой парик».
Судьёй, кстати, был сам Король. И так как он надел корону поверх парика (посмотрите на картинку, если хотите знать, как он это сделал), то имел очень стеснённый вид, что, конечно, было неприлично.
«А вот там — скамья присяжных, — думала Алиса, — и те двенадцать созданий (она принуждена была сказать «созданий», видите ли, потому, что некоторые из них были зверьками, а некоторые — птицами), я полагаю, — присяжные».
Она повторила про себя последнее слово три раза, очень гордясь им, так как думала — и совершенно правильно, — что только очень немногим маленьким девочкам вообще знаком его смысл. Однако слово «присяжные» подходило бы к ним так же хорошо, как и «заседатели».
Все двенадцать присяжных заседателей старательно писали что-то на грифельных досках.
— Что они делают? — спросила шёпотом Алиса у Грифона. — Ведь им нечего записывать, пока не начнётся суд.
— Они записывают свои имена, — так же шёпотом ответил Грифон, — из боязни, что могут забыть их до окончания суда.
— Глупые создания!..— начала громко Алиса негодующим голосом, но поспешно остановилась, так как Белый Кролик закричал:
— Молчать в судебном зале!
Король надел очки и стал внимательно смотреть вокруг, чтобы увидеть, кто это разговаривает.
Алиса сумела разобрать (насколько ей позволяло то, что она смотрела через плечи присяжных заседателей), что все они написали на своих грифельных досках: «Глупые создания!» — и она успела даже заметить, что один из них не знал, как написать «глупые», и попросил соседа помочь ему.
«Ну и милая путаница будет на их грифельных досках, прежде чем закончится суд!» — подумала Алиса.
У одного присяжного заседателя грифель пронзительно скрипел. Этого, конечно, Алиса не могла вынести. Она обошла кругом зала суда, стала за спиной присяжного и, скоро улучив удобный момент, выхватила у него грифель. Она действовала так быстро, что бедный маленький присяжный (это был Билль-Ящерица) так и не смог сообразить, что случилось с грифелем.
После того как он безуспешно обшарил всё вблизи, отыскивая его, Билль-Ящерица был вынужден до конца дня писать одним из пальцев, от чего было очень мало толку, так как палец не оставлял следов на доске.
— Герольд, огласи обвинительный акт! — приказал Король. При этих словах Белый Кролик протрубил три раза в трубу, затем развернул пергаментный свиток и прочёл следующее:
Случилось к балу кексы печь
Червонной Королеве.
Она — к столу, и снова в печь
Глядит: печенья, где вы?
Был краток счастья сладкий миг,
И кексов жалко очень:
Валет Червонный, выкрав их,
Исчез во мраке ночи!
— Обдумайте ваше решение! — сказал Король, обращаясь к присяжным.
— Не сейчас, не сейчас! — поспешно прервал его Кролик.— Перед тем ещё будет много дела!
— Вызвать первого свидетеля, — сказал Король.
Белый Кролик трижды протрубил в трубу и провозгласил:
— Первый свидетель!
Первым свидетелем был Шляпочник. Он вошёл с чашкой чаю в одной руке и с бутербродом — в другой.
— Прошу прощенья, ваше величество, — начал он, — что я принёс с собой это, но я ещё не кончил пить чай, когда меня вызвали.
— Ты должен был кончить, — сказал Король. — Когда ты начал?
Шляпочник посмотрел на Мартовского Зайца, который сопровождал его в суд под руку с Орешниковой Соней.
— Это было четырнадцатого марта, я д у м а ю, — сказал он.
— Пятнадцатого, — сказал Мартовский Заяц.
— Шестнадцатого, — сказала Соня.
— Запишите, — сказал Король присяжным. Присяжные торжественно записали на грифельных досках все три числа, сложили их вместе и превратили сумму в шиллинги и пенсы.
— Сними свою шляпу! — приказал Король Шляпочнику.
— Это не моя шляпа, — ответил Шляпочник.
— Краденая! — воскликнул Король, обращаясь к присяжным, которые немедленно отметили это у себя на досках.
— Я держу их для продажи, — пояснил Шляпочник, — и вовсе не имею собственной. Я — шляпочник.
Тут Королева надела очки и начала гневно таращить глаза на Шляпочника, который при этом побледнел и беспокойно завертелся на месте.
— Давай твои показания, — сказал Король, — и не нервничай, или я прикажу казнить тебя здесь же!
Это, очевидно, совсем не придало храбрости свидетелю: он стоял, переминаясь с ноги на могу и со страхом глядя на Королеву. От волнения он отгрыз большой кусок чашки, спутав её с бутербродом.
В эту минуту Алиса почувствовала себя очень странно. Она долго не могла понять, что же такое с ней случилось, пока не догадалась: она опять стала увеличиваться в росте. Сначала Алиса подумала, что должна встать и покинуть суд. Но после короткого размышления она решила оставаться, где была, до тех пор, пока здесь достаточно для неё места.
— Я хотела бы, чтобы ты не давила на меня так сильно, — сказала Соня, которая сидела рядом с ней. — Я едва могу дышать.
— Ничего нельзя поделать, — печально вздохнула Алиса: — я расту.
— Ты не имеешь права расти здесь, — возразила Соня.
— Не говорите чепухи!— сказала Алиса, расхрабрившись.— Знаете, вы тоже растёте!
— Да, но я расту с разумной постепенностью, — ответила Соня, — а не таким невероятным образом! — И она встала, надувшись, и перешла на другую сторону судебного зала.
Тем временем Королева ни на секунду не переставала таращить глаза на Шляпочника, и как раз, когда Соня переходила через зал, она сказала судебному приставу:
— Принеси мне список певших на последнем концерте! — причём злополучный Шляпочник так затрясся, что с его ног слетели оба башмака.
— Давай твои показания! — повторил сердито Король.— Или я прикажу тебя казнить, всё равно — нервничаешь ты или нет.
— Я бедный человек, ваше величество, — заговорил Шляпочник дрожащим голосом, — и я начал пить мой чай не дальше как неделю тому назад или около этого... и не то бутерброд стал делаться тоньше... не то чашка чая...
— Чашка чего? — спросил Король.
— Это началось с ча... — попытался объяснить Шляпочник.
— Конечно, чашка начинается с «ча»! — резко оборвал его Король. — Не принимаешь ли ты меня за тупицу? Дальше!
— Я бедный человек, — продолжал Шляпочник, — и каждая вещь кажется чашкой чая после всего этого... Только Мартовский Заяц сказал...
— Я не говорил! — с большой поспешностью прервал его Мартовский Заяц.
— Ты сказал! — возразил Шляпочник.
— Я отрицаю! — повторил Мартовский Заяц.
— Он отрицает, — сказал Король. — Пропустим эту часть показаний.
— Ну, во всяком случае, Соня сказала, — продолжал Шляпочник, беспокойно оглядываясь, чтобы убедиться, не станет ли она также отрицать это.
Но Соня ничего не ответила — она крепко спала.
— Потом, — продолжал Шляпочник, — я намазал маслом кусок хлеба...
— Но что сказала Соня? — спросил один из присяжных.
— Этого-то я и не могу вспомнить, — сказал Шляпочник.
— Ты должен вспомнить, — заметил Король, — или я прикажу тебя казнить!
Несчастный Шляпочник уронил чашку и бутерброд и стал на одно колено.
— Я слабый человек, ваше величество... — начал он, — я...
— Ты очень слабый оратор, — сказал Король.
Тут одна из морских свинок принялась аплодировать, но её попытка была немедленно «подавлена» приставами. (Так как это немного трудное слово, я вам объясню сейчас, как всё было сделано. Они взяли большой парусиновый мешок, отверстие которого завязывалось шнурками, засунули туда свинку вниз головой и затем сели на неё.)
«Я рада, что увидела, как это делается,— подумала Алиса.— Я так часто читала в газетах в конце судебных отчётов: «Имели место некоторые попытки аплодировать, но, однако, они были немедленно подавлены судебной полицией», но до сих пор я не понимала, что это значит».
— Если это всё, что ты знаешь, ты можешь встать, — продолжал Король.
— Я не могу встать, — возразил Шляпочник, — потому что я и так стою.
— В таком случае, ты можешь сесть, — сказал Король. Тут зааплодировала другая морская свинка и тоже была «подавлена».
«Ну, с морскими свинками покончено! — сказала себе Алиса. — Теперь дело пойдёт быстрее».
— Я бы предпочёл покончить со своим чаем, — произнёс Шляпочник, с беспокойством глядя на Королеву, которая читала список певцов.
— Ты можешь идти, — объявил Король.
И Шляпочник торопливо покинул суд, даже не задержавшись, чтобы надеть башмаки.
— И сейчас же снести ему голову там, за дверями! — добавила Королева, обращаясь к одному из судебных приставов.
Но Шляпочник скрылся из виду раньше, чем судебный пристав успел подойти к дверям.
— Вызвать следующего свидетеля! — приказал Король.
Следующим свидетелем была Кухарка Герцогини. Она держала в руке перечницу, и Алиса догадалась, кто это был, ещё прежде чем она вошла в зал суда, потому что стоявшие близко у дверей зачихали все сразу.
— Дай твои показания! — сказал Король.
— Не дам! — ответила Кухарка.
Король озабоченно посмотрел на Белого Кролика, и тот тихо сказал:
— Ваше величество должны подвергнуть этого свидетеля перекрёстному допросу.
— Ну, раз должен, так должен, — ответил с меланхолическим видом Король и, скрестив руки и до такой степени нахмурив брови, что глаза его почти исчезли, он долго смотрел на Кухарку и затем произнёс глухим голосом: — Из чего делаются кексы?
— Из перца главным образом, — сказала Кухарка.
— Из патоки, — послышался сонный голос позади неё.
— За шиворот Соню! — завопила Королева. — Обезглавить эту Соню! Гнать Соню из зала суда! Подавить её! Щипать её! Долой ей бакенбарды!
Несколько минут, пока выгоняли Соню, весь суд находился в смятении, и, когда спустя некоторое время заседание суда возобновилось, Кухарка исчезла.
— Ничего не значит! — воскликнул Король с большим облегчением. — Вызвать следующего свидетеля! — И он добавил в сторону Королевы: — Право, моя дорогая, вы должны подвергнуть перекрёстному допросу следующего свидетеля: у меня от этого голова трещит!
Алиса видела, как Белый Кролик вертел в руках список, и испытывала сильнейшее желание узнать, кем окажется следующий свидетель, «...так как они получили не очень-то много показаний... п о к а»,— сказала она про себя. Вообразите её изумление, когда Белый Кролик возгласил на самых высоких нотах своего пронзительного маленького голоса имя:
— Алиса!
© «Онлайн-Читать.РФ», 2017-2024
Обратная связь